Я не хочу… Черт, я каждый день гоню мысли о нем прочь. Вон из моей головы, из моих воспоминаний! Я бы хотела выдрать их с корнем, перезаписать события последних месяцев или стереть полностью, до основания. И я чувствую в себе силы сделать это, но пока не получается.

Я не справляюсь. Не сейчас, когда со всех таблоидов мелькает его лицо и имя. Чего только стоит история с убийством его жены. Я не собиралась следить за ходом расследования, но новости транслировали по всем каналам. Перриша продержали в камере не больше недели, и отпустили за неимением прямых улик. Других подозреваемых в убийстве Линди Перриш до сих пор не нашли. Черт. Не хочу даже думать, может ли Рэнделл быть причастен к тому, что случилось. Мне необходимо верить, что нет, иначе я несколько месяцев общалась с умным и хладнокровным убийцей, уверенным в своей неуязвимости. Судя по тому, что писали газеты и рассказывала Мак, мать Перриша погибла так же, как несчастная Линди. Даже если маньяк не сам Рэнделл, то явно рыщет вокруг него, что ставит под удар любого из близкого окружения Перриша. То, что я не отношусь к близкому окружению, не отменяет нависшей угрозы. Мне нужно срочно продать квартиру, чтоб нас больше ничего не связывало. Машину тоже, хотя она мне безумно нравится. Можно было бы сыграть в гордую принцессу, и уйти в никуда, оставив Перришу все, что он купил мне. Но разве это справедливо? Он использовал меня, уничтожил, унизил, он нанял людей, которые избивали меня, он оттачивал на мне свои психологические шарады, пытаясь превратить в еще одну безвольную марионетку. Я считаю, что заслужила компенсацию за моральный и физический вред.

Пошел к черту, Перриш! И забери с собой своего приятеля Итана Хемптона, такого же лицемерного лгуна, как ты сам.

Я не поверила ни в единое объяснение и оправдание Итана. Он слишком долго работает на Перриша, чтобы не знать его приемов и методов. Итан виновен не меньше, чем Рэнделл. А может, даже больше. Итан заставил поверить меня в то, что у нас есть шанс, в то, что он сможет помочь мне, вытащить меня, но на самом деле я в его планах была только в одной роли – согласной на все любовницы. Он смотрел на меня, как на мертвую, когда понял, что случилось в клубе. Итан даже не пытался вникнуть в то, что я говорила о Галлахера и подставе Рэнделла. Блядь, он даже оправдывал своего сумасшедшего приятеля. Итана интересовало только то, что я спала с другим. Словно у меня был выбор… Меня заманили в ловушку, и, если бы Итан так сильно любил меня, как говорил, то нашел бы способ защитить меня любой ценой. Не захотел или не смог – это для меня дело второстепенное, неважное. Но больней всего было видеть осуждение в его глазах. Он винил меня, и я не настолько слепа, чтобы не понять это. Словно мне мало было сжигающего душу и сердце стыда, который останется со мной до конца жизни. Мне хотелось содрать с себя кожу, вскрыть вены, вырезать сердце из груди. В последствии я уже сама не могла найти себе оправданий и объяснений случившемуся. Какой-то немыслимый ряд случайных событий, или четко запрограммированных действий! Почему я не убежала? Почему не остановила Мартина? Неужели так боялась провалить задание Рэнделла Перриша? Как я могла позволить ему управлять моей волей? То, что он сделал со мной – немыслимо. Самое страшное – не грязный секс с парнем, увлекающимся играми с асфиксией. А то, что Рэнделл Перриш послал меня туда, зная, что произойдет.

Он освободил тебя от чувств, – так сказала Мак.

Но эти пять слов – лишь пустой набор букв, который не способен отобразить то, что Перриш сделал со мной.

Но ему удалось, действительно удалось избавить меня от иллюзий. Если это та цена, которую я должна была заплатить за свободу, то пусть будет так. Я попытаюсь смириться. И, может быть, со временем смогу забыть…

Но страх столкнуться со своим прошлым никуда не денется. Куда бы я ни шла, я буду ощущать эти пустые взгляды участников Розариума, обращенных мне в спину. Я буду чувствовать всевидящее око Перриша, непреклонно следующее за мной. А по ночам я буду вскакивать не от запаха гари, разбуженная кошмаром о гибели моей матери, а от ощущения прикосновений рук Мартина Роббинса к своей шее, к телу, прокручивая в голове картинки того, что он делал со мной. Пытаться найти ответ, почему, черт возьми, мне это нравилось. Как такое, вообще, возможно? Неужели я настолько развратна, распущенна и аморальна, что любой мужчина может заставить меня захотеть его, если приложит минимум усилий?

Но разве не так? Не то же ли самое случилось вчера на автостоянке, когда Нейтон начал целовать меня. Мне хотелось уступить ему, хотелось забыться, стереть воспоминания о чужих прикосновениях, которые до сих пор жгли мою кожу, заставляя гореть от стыда и презрения к себе. Кем бы я была, если бы позволила Нейтону Бэллу, этому золотому мальчику из богатой и влиятельной семьи с безупречной репутацией, стащить с меня трусики прямо в машине? А кем я была, когда позволила то же самое Итану, с которым была знакома считанные минуты.

Перриш наглядно показал мне мое истинное лицо. И оно мне не понравилось. Настало время в жизни что-то менять. Принять свои недостатки, извлечь уроки и научиться уважению к самой себе.

Когда в дверь звонят четвертый раз, я уже не смотрю в видеофон, точно зная, что на пороге очередной курьер с букетом цветов. Пусть я ненавижу любых представителей растительной фауны, необходимо признать, что так красиво за мной еще никто не ухаживал. И уж точно ни один из моих любовников не горел желанием знакомить меня со своими родителями. Учитывая, как высоко стоит семья Бэллов на социальной лестнице, я не могу не испытывать уважения к Нейтону, который кроме небольшого инцидента в машине, не предпринял ни одной попытки унизить или оскорбить меня. Напротив, он пустил меня в свой мир для избранных, и позволил мне почувствовать себя там своей.

Боже, мне так страшно снова оступиться, страшно довериться другому человеку, даже если он производит впечатление достойного молодого мужчины. Нейтон не похож ни на кого, с кем я общалась раньше. Умный, образованный, воспитанный, тактичный, спортивный, симпатичный, начитанный, самоуверенный, забавный… Я могу перечислять его достоинства до бесконечности, и у меня не хватит слов, чтобы описать все, что я чувствую рядом с ним. На таких людей хочется равняться, тянуться до их уровня, учиться и получать удовольствие только от того, что они считают тебя достойной своего внимания.

А еще я не могу не думать, как было бы некрасиво по отношению к Нейтону использовать его, а ведь в глубине души именно это мне и хочется сделать. Он может стать моей крепостью, гарантом на случай возвращения Перриша и его секты в мою жизнь. «Бэлл Энтерпрайз», судя по словам Мак, единственная корпорация в городе, которая не по зубам Рэнделлу. Этот финансовый кит способен раздавить «Перриш Трейд», как бы хитроумно не пытался вилять его руководитель. Нейтон, возможно, единственный в Кливленде мужчина, способный защитить меня. И, возможно, мне стоит дать ему шанс.

Настойчивый звонок в дверь возвращает меня в реальный мир из состояния глубокой задумчивости. Я открываю, будучи уверена, что за дверью курьер с цветами, но ошибаюсь.

– Раз букеты не работают, я пришел лично. Ты, конечно, имеешь полное право послать меня на хер, но я все равно никуда не уйду, – глядя на меня янтарными глазами, уверенно произносит Нейтон Бэлл. Я обхватываю себя руками, качая головой в знак поражения. Нейтон заходит внутрь, закрывая за собой дверь. На темных волосах и отворотах пальто блестят капли воды. Он принес с собой неуловимый аромат дождя и остывающего осеннего города, а еще запах кубинских сигар и лосьона для бритья со свежими цитрусовыми нотками.

– Мое приглашение в кино все еще в силе, Реджина, – хрипловатым голосом произносит Нейтон, пряча руки в карманах пальто. Губы его расплываются в озорной широкой улыбке, и я непроизвольно улыбаюсь в ответ. – Но сразу говорю, дождь льет, как из ведра.

– Я возьму зонт. Тебе придется подождать. Я не одета, – отвечаю я. И Нейт заметно расслабляется, не встретив отказа с моей стороны. – Ты можешь сварить себе кофе. На кухне, – кричу я уже из своей спальни.