– Не говори ему об этом, – заговорчески подмигиваю я девушке, увлекая ее в сторону стола. – Ты не представляешь, какие впечатлительные парни в его возрасте. Он непременно решит, что влюбился в тебя и будет страдать.

– Ты серьезно? – ее голос подрагивает от смеха.

– Конечно. Вспомни себя в двадцать лет, – улыбаюсь я, и недоуменно хмурюсь, когда она внезапно отворачивается, заметно побледнев.

– Я что-то не так сказал? – помрачнев, спрашиваю я.

– Нет. Все в порядке, – покачав головой, поспешно отвечает Реджина. – Двадцать мне было не так давно. В девятнадцать, я потеряла тетю. Я уже училась здесь, на втором курсе университета, и не собиралась возвращаться в Оклахому. Однако, ощущение одиночества было со мной всегда, где бы я ни находилась. А со смертью тети усилилось. Я просто чувствовала, что осталась одна. Ни писем, ни открыток. Ни звонков.

– Мне очень жаль. Мне не приходилось терять близких, и сказать, что я тебя понимаю было бы лицемерием. Я не хочу, чтобы ты сегодня грустила, – мягко произношу я. Реджина поднимает на меня свои глаза, в которые я на мгновение ныряю с головой, растворяясь в их абсолютно чистой синеве. У нее невероятно красивые и выразительные глаза – это первое, на что я обратил внимание, когда она вошла в мой офис. Не на потрясающую фигуру, полные губы и блестящие волосы шоколадного оттенка, а на сверкающие, горящие надеждой, жаждой жизни пронзительные глаза. Каждый раз, когда наши взгляды встречались, я забывал, о чем только что думал, я просто зависал, как компьютерная программа в тот момент, когда больше всего было необходимо построить какой-то график или высчитать коэффициент рентабельности. Я пытался блистать чувством юмора, казаться дружелюбным и естественным, но, мне кажется, я выглядел глупо, стоя столбом, и пялясь на нее, как одуревший идиот. Я помню, как в первый день она принесла мне кофе, сильно нервничая, а я разлил его по всему столу. Еще ей же и вытирать пришлось. Конечно, я пытался исправить ситуацию и помогал, как мог, измочив листки важных контрактов, которые лежали на столе. Черт, до сих пор смешно и стыдно вспоминать об этом инциденте. Нам пришлось задержаться, чтобы пропечатать контракты заново. Мое особое отношение к новенькой коллеги заметили уже на третий день ее работы в компании. Я понял это по многозначительным взглядам, которыми нас одаривали, пока мы по часу стояли возле кофейного аппарата, болтая о вроде бы рабочих моментах, но по факту я просто не мог заставить себя вернуться в кабинет. Пустые стаканчики один за другим падали в урну, а я ломал голову над тем, как правильнее пригласить девушку на ленч, чтобы не спугнуть и не показаться навязчивым.

– С тобой не бывает грустно, Нейтон, – мягко отвечает она мне, когда мы заходим под тент и занимаем свои места за длинным прямоугольным столом. Помимо родителей и Эрика, на пикник пожаловала тетя Маргарет со своим последним молодым мужем и сыном от первого брака, и двумя дочерями от второго. А еще кузина матери Стефания с женихом. Дядя Джеймс, и многие другие члены нашей славной династической семьи.

Я замечаю обращенные на нас с Реджиной вопросительные взгляды. Некоторые из гостей приехали недавно и не успели познакомиться с моей спутницей.

– Это Реджина Вонг. Мы вместе работаем, – сообщаю я, и начинаю перечислять имена всех собравшихся. Реджи вежливо улыбается и кивает, с достоинством вытерпев длительный ритуал знакомства. Я невольно замечаю насколько мне приятнее смотреть на Джину, чем на своих рафинированных родственничков. Возможно, виной тому химия, которая возникла при первой встрече, и я до сих пор ощущаю волнение и легкое головокружение, когда смотрю на нее. Не могу оторваться. Взгляд сам собой возвращается к ней снова и снова. Она выглядит юной, ранимой и настолько живой и яркой, что мне порой становится неловко от собственной сдержанности. Я вырос в одной из самых влиятельных семей Кливленда, да и всего штата, но родители с детства учили меня не кичиться тем, что мы имеем. С ранних лет нас с братом приучали к труду, ограничивая в наших расходах, если они превышали допустимые границы, не баловали, как обычно бывает в богатых семьях. Сейчас я благодарен матери за воспитание, а отцу за пример, которым он всегда был для меня. Но иногда мне хотелось вырваться из образа идеального сына и совершить что-нибудь необдуманное, шокирующее как меня самого, так и моих близких, но ответственность перед семьей за честное имя Бэллов всегда останавливала меня от необдуманных поступков. Глядя на Реджину, я почему-то уверен, что она жила другой жизнью, не задумываясь о том, что могут сказать или подумать о ней окружающие. Она кажется мне свободной и невероятно горячей, как солнышко, которого нам сегодня всем не хватает. И я, наверное, впервые в жизни не боюсь обжечься.

Я ничего о ней не знаю, но разве это важно, если чувствуешь, что этот человек, эта прекрасная девушка невероятно тебе подходит, наполняет те пустоты внутри, которые не позволили довести Сару до алтаря. В ней есть все, о чем я когда-либо мечтал и фантазировал. И даже если я придумал ее, нет ничего соблазнительнее, чем ожившая фантазия в моих руках.

Мы не будем спешить, говорю я сам себе, паркуя автомобиль на стоянке возле жилого комплекса, в котором живет Реджина. Отличный район для девушки-сироты, но я не собираюсь выпытывать у нее тайны ее прошлого. Черт, я даже хочу, чтобы они остались с ней. Так интереснее. Загадка становится пресной, как только находится ее решение.

– Я бы пригласила тебя на кофе, Нейт, – немного сконфуженным тоном произносит Реджина, отстегивая ремень и поворачиваясь ко мне. – Но боюсь, что ты можешь истолковать это как-то по-своему.

– Например? – с ленивой улыбкой спрашиваю я, получая невероятное удовольствие от ее смущения.

– Ты не маленький мальчик, Нейт. Все прекрасно понимаешь, – она слегка хмурит свои изогнутые красивые брови, и я едва сдерживаю внезапный порыв поцеловать ее. Хотя не такой уже и внезапный. Если отбросить всю розовую глазурь и восторженные рассуждения о ее загадочной душе и невероятных глазах, то как и большинство других мужчин, я бы предпочел раздвинуть ее ноги, а не болтать о том, что мне совершенно неинтересно. Сара Грин была моей единственной официальной подружкой, но не единственной девушкой в моей постели. В плане сексуальных отношений у меня никогда не было проблем. Разве они могут быть у сына банкира, чей отец практически владеет городом? Но то были совсем другие взаимоотношения, построенные на исключительно материальном аспекте. У меня и сейчас есть девушка, которую я навещаю пару раз в неделю, чтобы выпустить пар. Но мне вряд ли захотелось бы приглашать ее на ланч, или вести в гости к своим родителям. Зато она знает все о моих желаниях и всегда рада меня видеть.

– Мне двадцать семь, Реджина. Да, я не маленький мальчик, как ты верно заметила, но я не намного старше тебя, – произношу я с едва уловимым раздражением. – Я не собираюсь набрасываться на тебя.

– Уверена, что так и есть, – усмехнулась она, в синеве ее глаз сверкнули задорные чертики. – Это был удивительный день, Нейтон. Я давно так хорошо не проводила время. У тебя удивительная семья. Я словно в другом мире побывала. Не думала, что твои близкие окажутся такими простыми и доброжелательными людьми.

– Это обманчивое впечатление, – осторожно произношу я. – Не путай искренность с хорошими манерами. Пока ты друг моей семьи, тебе ничего не грозит. А в обратном случае… – я осекаюсь, глядя перед собой, и ударяю указательными пальцами по рулю. – Неважно, – качаю головой, – Я так понимаю, ты меня отшиваешь? – вопросительно смотрю в ее задумчивое лицо в ожидании ответа. Неужели я напугал ее или был слишком настойчив?

– Мы знакомы неделю. Что ты подумаешь обо мне, если я позволю тебе сейчас подняться? – с искренней непосредственностью спрашивает Реджина.

– Ты сделаешь меня чертовски счастливым, Реджи, потому что я мечтаю об этом с первой секунды, как увидел тебя.

– Я много раз это слышала, – она отворачивается, напряженно убирая локон за ухо. – Мужчинам всегда нужно только одно. Конечно, я говорю банальность, но я не готова, Нейт. Ты мой босс. Я не считаю правильным завязывать отношения с со своим начальством, не пройдя даже испытательный срок.